После рождения Степы нам пришлось трижды ездить в Донецкую больницу из-за непроходимости слезо-носового канала. Кто мог тогда представить, что последние дни его короткой жизни будут тоже в Донецке…
И мамы рядом не будет. Не будет никого, кто бы посочувствовал, попытался помочь. Для всех он был враг. Нет, была одна Женщина, за которую я всегда молюсь, и которой благодарна за смелость и попытку с риском для жизни вырвать Степу из бандитских лап, избавить от мучений. Но я в то время еще не знала, что сын в Горбачево-Михайловке, еще не расклеила его фотографии с номерами телефонов.
А вот как живут с таким грузом те, кто мог позвонить нам, кого Степа просил это сделать?
Как живет тот, кто позвонил, но не сказал, в чем его обвиняют, что собираются убить?
Как живут те, кто бил и издевался над мальчишкой только потому, что он отказался стать предателем Родины?
Как живут те, кто стрелял, кто закапывал, кто смотрел мне в глаза и утверждал, что он сбежал при минометном обстреле? Те, кто лишил ребенка не только жизни, но и даты смерти? (Вот не знаем мы ее пока точно, поминаем 27 июля.)
Как живут те, кто присутствовал при эксгумации и видели, что сделали с молодым парнем, у которого вся жизнь была впереди и которую кто-то посчитал вправе укоротить?
Как живут те, кто помогли сбежать убийцам, кто хлопотал за них, кто, ознакомившись с материалами уголовного дела, знали, какие еще «героические подвиги» совершили эти мерзавцы, и помогли им избежать наказания?
Как живут те, кто провалил экстрадицию? Никому из них Степа не снится? А вот мы каждый вечер ложимся спать с мечтою увидеть его во сне, поговорить, обнять, поцеловать, защитить. Но такие сны бывают очень редко…
Комментарии